В России алкоголизм, ласково именуемый пьянством, считается национальной особенностью. Осуждают его на словах, а не на деле. Русский пьющий достоин сострадания, понимания и — гораздо реже — порицания. При противопоставлении пьяницы человеку непьющему симпатии всегда окажутся на стороне первого. Трезвенник по определению — какой-то подозрительный тип. Что-то с ним не так. Может, хворает? Или шпион? Ну и, конечно, сильно пьющий куда более понятен, чем, скажем, тот, кто решил не заводить детей, не жениться и уж, боже упаси, не выходить замуж. Гопники не примут интеллектуала, евреи — националиста, верующие — атеиста. Пьющего примут все. Конечно, пьяный мужчина (заработался, бедолага, устал, может, на сердце тяжело) куда более симпатичен, чем пьяная женщина — ей детей надо «поднимать» и «за стариками ходить». Но и тут есть свои плюсы. Подвыпившая женщина весела, доступна, кружится в танце, иногда даже поет, а трезвая сидит угрюмым сухарем и на мужа зыркает.

 Так вот, в России алкоголизм, в отличие от гомосексуализма, наркомании, бездетности и феминизма, им является. Для того чтобы защититься от пугающего диагноза «алкоголизм», люди используют массу синонимов: «любит принять на грудь», «прикладывается к бутылке», «не дурак опрокинуть стопку-другую», «умеет веселиться», «игрок в литрбол», «слабый на вино гуляка», сказочный «сизый нос», античный «поклонник Вакха» и просто деликатный «пьющий». А для пьянства как процесса в русском языке существует, наверное, наибольшее количество терминов: «попивать», «поддавать», «бражничать», «квасить», «пировать», «кутить», «лакать», «закладывать за воротник» и, в конце концов, «ухайдакиваться».Как ни печально, это именно алкоголизм.

ИСТОЧНИК