У Марины несколько лет не было серьезных отношений. Она уже даже и не претендует на такую роскошь, понимая собственную "ущербность" и "неконкурентоспособность".

Молодые люди, проявляющие интерес, слышат в процессе сближения о страшной тайне девицы и улепетывают без оглядки.

Марина признается не в положительном ВИЧ статусе, не в наличии в своем бренном теле проказы или чесотки, даже не в легкой инфицированности вшами или тупом нежелании лечить грибок на ногтях.

Нет!

Дама просто деликатно сообщает кавалерам, когда отношения грозят вот-вот перейти в интимную плоскость (или даже уже начали переходить), что не делает минет. Не может.

Никому. Никогда. Холодно и обрублено, как приговор.

Обсуждать, убеждать и уламывать бесполезно. Грозить тоже. Не помогает даже апелляция в качестве примера к таинственной группе "всех женщин", для которых ежедневно исправно минетить так же нормально, как дышать и жить.

Марину безоговорочно признают ненормальной или странной.

После столь дерзкого заявления она рассматривается уже даже не как старомодная тургеневская девушка, все отверстия которой заросли паутиной, или как фригидная феминистка, а выступает почти асоциальным элементом. Этакая сектантка, застывшая между наркодиспансером и дурдомом.

А вот еще говорят, что секс - дело добровольное. И в постели стоит заниматься лишь тем, что нравится "лично тебе". Но вот от минета Марине почему-то отказываться нельзя. Видимо, это не совсем секс, а какая-то бабья маст-хэв программа.

ИСТОЧНИК